ГОУ гимназия №278

Адмиралтейский район

Школьный музей «Зеркало истории»

Блокадник и поэт

Автор: Попов Александр

ученик 8-1 класса

Руководитель: Луханина Н.И.

Санкт-Петербург

2010

      Попов Александр – 8-1 класс

Львов Александр Моисеевич

А. М. Львов – житель блокадного Ленинграда. Когда началась Великая Отечественная Война, Александру было всего 13 лет. Наиболее тяжелым временем для Саши Львова стала зима 1941-1942гг. В это время он с родителями жил в Ленинграде на Васильевском острове, учился в школе (за время войны ему пришлось поменять их целых 3), был участником комсомольских отрядов, защищавших дома ленинградцев от фугасных снарядов и бомб. Каждую ночь, согласно расписанию, комсомольцы дежурили на крышах домов. Если снаряд попадал на крышу дома, ребята сбрасывали его вниз, где их родители засыпали снаряды песком и землей. Неизвестно, сколько жизней спасли юные ленинградцы. Из комсомольцев, друзей Александра Моисеевича, сейчас в нашем городе проживают всего трое, 43 человека погибли еще в Великую Отечественную.

  Однажды Александр чудом избежал гибели. 24 января 1942г, в день своего 14-тетия, Саша Львов был назначен дежурным на крыше своей школы (она располагалась по адресу Восьмая линия Васильевского Острова, дом 27) . Перед началом дежурство к нему подошла его знакомая и сказала, что может подежурить за него. Он нехотя, но все же согласился. Дома Сашу уже ждали родители и «царский» обед (по такому случаю, его мама приготовила пшенную кашу и так называемую макалку - рыбий жир с перцем и солью, в которую можно было обмакивать кусочки хлеба). Ночью Александр с отцом проснулись из-за сильного хлопка. Александр Моисеевич говорит, что, проснувшись, они не увидели части стены, некоторые дома поблизости были разрушены. На следующий день выяснилось, что снаряд попал в ту самую школу, а девочка погибла.  

Всю свою жизнь, Александр Моисеевич пишет стихи. И о трудном блокадном времени он рассказал этим стихом:

Была война, была блокада,

И хлеб в нуле, и смертный хлад,

Сковавший сердце Ленинграда,

Среди гранитов и оград.

Друзей я вспомнил для примера,

Застывших в холоде тех лет.

Нас разделила смерти мера,

Мы пережили, они – нет.

А двести граммов, что мы ждали

Застряли в снежной, что ль пыли,

Лишь ленинградские медали

Едва мерещились вдали.

Бог с ней, с медалью,

Стихли б грозы,

Обстрелов, бомб,

Ушли б те дни,

Но вот они – скупые слезы,

Не скоро высохнут они.

Мой дядя Коля, мамин братик,

Нам завещал подоле жить.

Не офицер он, не солдатик.

Дано простым рабочим быть.

Он городской, не деревенский,

Простой, веселый человек.

Его лишь ждал Саров смоленский,

Могила общая навек.

И Сможев Неля, друг мой Нелька

С уже  безжизненным лицом

Не знал, что выиграл он недельку,

От смерти матери с отцом.

А Мура, Мурочка, Муренок –

Так звали Муру Соловей

Ушла из первых средь девчонок,

Я так помочь пытался ей

Огнем, сенсеном, горсткой соли,

Иным тогда я не владел,

В ней было к жизни столько воли,

Желаний сделать столько дел.

И ничего…

Лишь смерть лихая,

Ей путь закрыла в наши дни.

Ее слова, что подыхая,

Нас не хотят винить они.

Медаль посмертно не вручали,

Хотя заслужена сто крат,

Мы столько лет про них молчали,

Так пусть их вспомнит Ленинград!