V
У мой бабушки, Ивлевой Людмилы Михайловны, в блокаду умерли родители, и ее отдали в детский дом. Пробыла она там недолго, в 1943 году ее взяли из детдома в другую семью. Михаил Алексеевич Ядров и Елена Семеновна Кольцова тоже потеряли в блокаду дочь, она умерла от голода. Мою бабушку удочерили и приняли ее, как родную. Жили они на Фонтанке в доме № 87. Когда началась война, Михаила Алексеевича забрали в армию, и Елена Семеновна осталась одна в своей комнате в коммунальной квартире. Вначале она не работала, а в декабре 1941 года одиноких женщин собрали в жилуправлении и предложили тем, кто хочет, заняться детьми. Елена Семеновна согласилась. Они посещали квартиры своего и соседнего домов, смотрели, где есть одинокие дети, в каком они состоянии. Малолетних одиноких детей собирали и отводили сначала в жилконтору в дом № 89; там их отогревали у печки, которая всегда топилась, поили теплым кипятком, затем отводили в детский дом № 2 в переулке Демидова. Многих детей спасли от смерти эти женщины. Однажды был случай с двойняшками. Пришла однажды женщина и сказала, что в соседнем доме остались двое маленьких детей, что их умершую мать уже увезли, а детей надо определять. Елена Семеновна с этой женщиной пошли туда, зашли в комнату и увидели на кровати детей. Это были двойняшки возрастом около двух лет. Их лица были синие, они еле дышали, лежали под одеялом. Их закутали в это одеяло и отнесли в помещение жилконторы, там они отогрелись, зашевелились. Потом их отнесли в детский дом. Эти дети выжили. И через несколько лет, уже после войны, эти дети приходили навестить Елену Семеновну.
Из этого детского дома детей эвакуировали в Ярославскую область. Отношения и обстановка в детском доме были очень хорошие. Работники детдома заботливо ухаживали за детьми, к ним приходили женщины из домов, откуда они были взяты, приносили все, что могли, относились к детям как к своим собственным.
Елена Семеновна говорила не раз, что вранье это все, что ленинградцы очерствели в блокаду. Не очерствели они! Отрывали от себя последнее и отдавали детям. Жалели их, сохраняли свое будущее, отдавая последние силы. И умирали. Таких людей было много, и только на таких людях Ленинград держался, сражался, выстоял и победил. А мерзавцы всякие бывают всегда, только война быстро показывает их поганое нутро. Одни люди, отдавая последнее другим, умирали от голода, погибали в бою, бросая свой самолет на танки врага, другие грабили квартиры и воровали продукты, обрекая других людей на голодную смерть; с легкостью и желанием продавали свою Родину врагу. Кто имеет право осуждать наше героическое прошлое? Тем боле сейчас, в наше время, когда мы редко слышим слово «русский»? Как назвать тех «людей», которые открыто выражают ненависть к стране, в которой живут; которые продают ее по кускам ради своей личной выгоды? А ведь сейчас мирное время. Войны нет.
Да, то было героическое время. Ленинградцы держались как солдаты на боевом посту. Уверенность в победе давала им железную волю, мужество, солидарность.
Мои прадедушка и прабабушка Ядров Михаил Алексеевич
и Кольцова Елена Семеновна, 1923 г.
Но не только детьми занимались эти. Елена Семеновна рассказывала, что они также тушили «зажигалки», помогали отряду МПВО. Убирали грязь, мусор, замерзшие нечистоты выносили из дворов и сбрасывали на лед Фонтанки. Убирали с тротуаров трупы умерших людей, оставляя их у решеток ограждения реки; дальше их отвозили в место складирования – в садик на Загородном, напротив кинотеатра «Правда», а оттуда на машинах на кладбища.
Поскольку эти женщины занимались такой работой на общественных началах, Октябрьский райисполком прикрепил их к пуговичной фабрике на улице Майорова, где они получали немного столярного клея в качестве дополнения к их пайку по карточкам.
Весной 1942 года вдоль Введенского канала выросла трава-лебеда, одуванчики, крапива, и люди из ближайших домов спешили этим воспользоваться. Они рвали эту траву, многие тут же ее и съедали, другие несли домой, некоторые женщины относили ее в детский дом на Демидов переулок. В эту весну стала работать баня в переулке Ильича, и люди, не мывшиеся несколько месяцев, получив помывочные талоны с указанием времени, шли в баню. Отстояв большую очередь, продрогнув на холоде, заходили внутрь. Там тоже еще холодно, в раздевалках немного теплее, но электричества нет. Зато в помывочной тепло, отогревались горячей водой. Мылись все вместе и мужчины, и женщины, никто на это не обращал внимание. За один час, отведенный на помывку, люди не успевали отмыть всю грязь, накопившуюся на их телах за месяцы. Но все они были очень довольны.
На основании постановления Ленгорисполкома от 19 марта 1942 года о развитии в Ленинграде огородничества в районах города были организованы бригады овощеводов. Октябрьскому району был выделен земельный участок для подсобного хозяйства в поселке Ольгино. Наверное, Елена Семеновна хорошо работала, она была членом партии; ее вызвали в Октябрьский райисполком и назначили бригадиром такой бригады, а затем она стала директором подсобного хозяйства. Весной они выехали на место, там они жили и работали. В бригаде были одни женщины, техники никакой, а разрабатывать надо было поля, уже заросшие дерном. Рядом располагалась военная часть, у них была одна лошадь, но ее давали редко, и женщины по несколько человек запрягались в плуги и бороны, распахивали, боронили, расчищали землю. Тяжелый это труд, но ленинградцам нужны были овощи. Посадили картофель, капусту, морковь, брюкву. В первый год семенной фонд, выделенный бригаде, был невысокого качества и недостаточный, поэтому и урожай получился небольшой. В следующем 1943 году и семена были лучше и в нужном количестве. Урожай выдался на славу, особенно капуста, брюква, картофель. Выросли даже кабачки.
Эти овощные бригады работали до 1945 года, когда уже вернулось местное население, и взяло в свои руки эти работы. Эти овощи явились хорошим подспорьем к небольшому рациону истощенных ленинградцев.
Другой мой прадедушка по маминой линии, Ядров Михаил Алексеевич, был старше всех – 1893 года рождения. Он воевал еще в первую мировую войну, имел два Георгиевских креста. Потом воевал в Гражданскую, участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. После Гражданской войны вернулся в свою деревню Галятино Ярославской губернии, был там председателем Комитета деревенской бедноты. В Великую Отечественную войну он воевал на ленинградском фронте в дивизии народного ополчения. В 1943 году, когда он находился по вызову командира на командном пункте, начался артобстрел. Рядом разорвался большой снаряд, и всех засыпало. Их откопали. Дед был сильно контужен и ранен. После лечения в госпитале его комиссовали. Он вернулся в Ленинград, недолгое время пожил дома, потом уехал в Ольгино, к жене в бригаду овощеводов. После войны он так и жил в своей квартире на Фонтанке в доме № 87. Дед умер в 1973 году.
VI
На этом я заканчиваю описание жизни моей семьи в годы войны, в годы блокады Ленинграда.
История тех дней будет волновать сердца, пока на земле существует человечество. Ленинград выжил без хлеба, света, тепла, выжил благодаря своей гордости, вере в Россию, любви народа. Не было в истории человечества подобного примера. Петербуржцы, ленинградцы всегда были символом высокой души русского человека, его природы, культуры, великого назначения России. Не могли они сдаться врагу. 1 декабря 1941 года газета «Правда» опубликовала поэму Н. Тихонова «Киров с нами». Есть в ней такие строки: